Древние обряды, обычаи и поверья карелов

Зачастую за повседневными хлопотами суетной жизни у нас не остается времени оглянуться и посмотреть по-новому вокруг. Глядя на нож, полотенце, ножницы, мы даже не подозреваем, что эти и другие окружающие нас предметы могут иметь совершенно иное применение, чем то, к которому мы привыкли.

По мнению наших далеких предков, многие предметы обладали колдовской магической силой и были способны уберечь человека от порчи, дурного глаза или, наоборот, навлечь болезнь и несчастье. Эти представления уходят корнями в глубокую древность и берут начало от языческих верований в силы природы, веры в существование «хозяев» леса, поля, реки, которым поклонялись, у которых просили помощи.

С принятием христианства у карелов не произошло полного отказа от языческих верований предков и бытовых суеверий. Вплоть до начала XX века традиционная обрядность сочетала в себе и обращение к Богу в форме молитв и применение языческих заклинаний, оберегов, причем к последним относились с большей верой в их полезность и необходимость.

Если мы с вами перенесемся хотя бы на полтора столетия назад, то увидим, что традиционные обряды сопровождали человека с момента рождения до погребения в землю.

В XX веке карельские семьи были большими, под одной крышей жили три-четыре поколения. Численность семьи доходила до 25, а то и до 40 человек. Как правило, главой большой семьи был мужчина: дед, отец, старший брат - который ведал всем хозяйством. Но особыми привилегиями он не пользовался, вес важные дела решал совместно со старшими мужчинами, работал наравне со всеми.

Домашним хозяйством вместе с хозяином руководила хозяйка, обычно, жена главы семьи. Она распределяла работу по дому и хозяйству между членами семьи.

Жизнь в карельской семье текла по не писанным, издавна установленным правилам, строгому порядку. Со временем от большой семьи стали отделяться малые семьи: один из сыновей и его дети. К этому готовились заранее. Сообща строили дом.

С постройкой дома связано множество обрядов. Например, лес на строительство дома мастера специально выбирала. Существовало мною запретов на деревья, которые нельзя было трогать. Хорошие плотники знали множество секретов. Например, не рубили деревья, выросшие на месте старой церкви или часовни. Считались негодными для строительства сухие деревья, так как жильцы вновь построенного дома будут страдать от «сухоты» (болеть, худеть, умирать).

Рубили деревья в сухом боровом лесу, обязательно в феврале, когда дерево спил, а вся лишняя вода в землю ушла. Детали для подоконников, порогов, косяков заготовляли заранее, за 2-3 года. И выбор места для дома тоже не был случаен. Считалось счастливым место, где любит отдыхать скот. А у «хозяйки реки» «спрашивали», где дом построить: пускали по воде связку бревен, где она остановится, там и дому быть.

Под первый венец «красного угла» (угол, где висела икона) закладывали на счастье косточки петуха, глухаря, принесенного в жертву перед началом строительства. Были и бескровные жертвы: деньги - для богатства, шерсть - для тепла, кусок ладана - для святости. Обычно дома перестраивали, венцы перебирали не один раз, и каждый хозяин подкладывал под угол монеты, соответствующие своему времени.

Издревле основными занятиями карелов были охота, рыболовство, животноводство и земледелие, также различные домашние ремесла. И каждое из этих занятий сопровождалось различными приметами и запретами

Например, строго соблюдался обычай первою выгона скота в стадо в день Егория - покровителя скота (23 апреля по старому стилю). По этому древнему обычаю хозяйка дома, а часто - дети с колоколом (Боталом) на шее трижды обходили дом, и затем надевали колокол на шею коровы, что должно было уберечь корову от всего дурного. Рано утром в день выгона хозяйка в шерстяных рукавицах выводила скот так, чтобы животные переступали через специально положенную под порог кочергу, давала им по кусочку пресной лепешки, и произносила специальный заговор.

У рыбаков тоже был свой покровитель - святой Петр. Его всегда «приглашали» на свежую уху. Щучью челюсть сохраняли и использовали в качестве оберега. А у святого Пeтpa просили:

«Петр святой, кормилец рыбы, 

Рыбий бог краев карельских, 

Подплывай с уловом славным, 

Пригони плечами рыбу

Лишь к моим сетям хорошим,

 Лишь к моим снастям рыбацким.

 Миновав соседей сети,

 Обойдя соседей снасти,

 Скройся черным духом в море.

 Поднимись виденьем белым».

(«Карельское народное поэтическое творчество», Л., Наука, 1981 г, с. 22)

Охотники задабривали лесовика, которого боялись. Но не только страх перед лесовикам не позволял настоящему охотнику в неурочное время охотиться или убивать самку с малышами. Настоящий охотник заботится не только о сегодняшней добыче, но и о будущей.

Жизнь в карельской семье шла своим чередом, росли дети, наступало время свадеб.

Традиционная свадебная обрядность является составной частью культуры карельского народа.

В прошлом карельская девушка выходила замуж рано не столько потому, что в семье мужа хотели получить работницу, а девушка находила в лице мужа защитника, сколько из-за боязни остаться старой девой, что в деревне считалось позором. В конце XIX века возраст жениха колебался от 20 до 30 лет, а невесты - от 17 до 26 лет.

Знакомство молодежи чаще всего проходило на молодежных игрищах, которые устраивались в дни православных праздников, чаще всего в зимнее свободное от сельскохозяйственных работ время.

На таких праздниках молодежь присматривалась друг к другу, а часто выбирала себе будущих мужа или жену.

На праздники собирались со всей округи родственники. За девушками из отдаленных деревень приезжали специально. Прежде, чем отправить дочь в гости, мать, завязав одежду дочери в узел, вместе с нею должна была трижды обойти стол в избе и при этом говортъ заклинание:

«Как этот стол на виду,

 Так и раба божья (имя )

 Была бы на виду».

(Из книги «Карелы». Петрозаводск, Карелия, 1983 г, с. 141)

Затем мать подходила к двери, передавала дочери узел с одеждой, широко расставляла ноги, упираясь в косяк двери, и заставляла дочь проползти между ног, чтобы на празднике ее не сглазили. Чтобы на гулянье девушка пользовалась успехом, надо было в крещенье (19 января) первой сходить за водой и ею умыть лицо после заклинания.

Часто случалось, что приглянувшийся девушке парень не обращает не нее внимание. Тогда в ход шли привораживающие заклинания. Вот одно из них:

«Вот возьму воды любовной 

И спрошу у водяного: 

«Кто такой здесь дух любовный, 

Кто склонил любовь девицы?

 Подниму любовь девицы выше 

Всех других любовей,

 Пусть не спит в сырой землице, 

Женихов зову к девице»

(Из книги «Карельское народное поэтическое творчество». Л., «Наука», 1981 с. 25)

Если девушка давала парню залог выйти за него замуж, то в предсвадебный период жених получал благословение на совете родственников. На этом же совете обсуждались и личные качества невесты и экономическое положение ее родителей, выбирали сватов.

Первым сватом назначался родственник или просто уважаемый в деревне человек, умеющий колдовать, знахарь. Важную роль в сватовстве и на свадьбе играли женщины сваха со стороны жениха и плачея со стороны невесты.

Предложение сватов обсуждалось на совете родственников невесты. Его решение считалось обязательным для девушки. Но несмотря на это случаи насильственной выдачи замуж у карел были редки.

Просватанная девушка совершала прощальный обход своей родни, которая одаривала ее подарками, посещала могилы родственников.

Карельский свадебный ритуал насыщен религиозно-магическими обрядами, среди которых преобладают предохранительные, сберегательные действия. И это не случайно - тяжелые условия жизни крестьянства в прошлом способствовали разнообразным заболеваниям и высокой смертности, поэтому считаюсь, что человеку постоянно грозит опасность вредоносного воздействия злых духов и со стороны недоброжелателей, и будто бы эта опасность особенно велика во время заключения брака. Поэтому чтобы обезопасить жениха и невесту, всех участников свадьбы от «порчи» применялось много индивидуальных оберегов и общих магических обрядов.

Обряд «оберегания» совершался во время свадебного ритуала трижды. Первый раз - при отправлении на сватовство, второй перед отправлением за невестой и третий - перед отъездом свадебного поезда от дома невесты. Самым ответственным считался последний ритуал. Он заключался в том, что сват - знахарь трижды обходил вокруг жениха и невесты или даже вокруг всего свадебного поезда. При этом он чертил каким-нибудь «железом» (топором или косой) по земле, делал железом и горящими лучинами крестообразные движения в воздухе и приговаривал соответствующие заговоры и заклинания.

Причем огонь для этого полагалось добывать высеканием или трением.

Одним из непременных атрибутов знахаря на свадьбе считался ольховый посох, который позже утратил свое магическое значение и сохранился как символ знахаря.

Очень много было индивидуальных оберегов от «порчи», которые полагалось иметь при себе не только молодым, но и всем свадебникам: иголки с обломанными ушками, острые металлические предметы, кости и зубы медведя, различные камешки.

Кстати, иголки - безушки до сих пор вкалываются иногда в одежду участников свадьбы.

Но были и специальные обереги для жениха и невесты, которые вручал сам колдун и сам же потом снимал. К таким оберегам относились, например, специальные пояса с ладанками, медвежьими и щучьими зубами. Подобные обереги новобрачные должны были носить при себе от 3 до 9 дней, но нередко держали до 6 недель.

Свадебный поезд на всем пути также охраняли от злых духов. Старики говорили: «Огни зажигали и стреляли, чтобы зло убежало прочь. Оно, это зло, бежит впереди лошадей». Что за огонь жгли? По обеим сторонам дороги, по которой двигался свадебный поезд, разжигали костры, жгли снопы соломы, старые берестяные кошели. Нередко поезд должен был проходить или проезжать прямо через огонь.

Правда, в более позднее время первоначальное значение подобных действий - отпугнуть всяческое зло - было утрачено, а стрельба и «огни» характеризуются обычно лишь как чествование новобрачных.

Много обрядовых действий должны были способствовать тому, чтобы новая семья не знала нужды и голода. При встрече молодых мать жениха выходила в вывернутой наизнанку шубе на крыльцо дома и осыпала их зерном ячменя. При этом приговаривала: «Не жито сею, счастье сею».

Вы, наверное, слышали, что и до сих пор на свадьбах молодых осыпают зерном, хотя многие и не знают даже, что в прошлом считалось, что этот обряд способствует плодородию, благополучию, всеобщему счастью и богатству новобрачных.

Церковный обряд венчания пришел в карельскую семью значительно позже и часто сочетался со многими магическими действиями, о которых говорилось выше.

Часть приданого девушка готовила своими руками: ткала, вышивала, вязала полотенца, салфетки, скатерти. Перед свадьбой она должна была украсить дом будущего мужа полотенцами, сделанными лично ею. Иногда их было так много, что мать передавала полотенца своей дочери к свадьбе.

Кроме того, полотенца играли и магическую роль. Едва переступив порог избы мужа, молодая жена бросала за печь и на печь заранее приготовленные монетки, чтобы «купить» себе место в этой избе. В последующие дни она делана приношения «хозяину» хлева, «хозяйке» бани, причем, чаще всего, полотенцами. Иногда объясняют эги приношения как подарок свекрови, но, согласно обычаю, молодуха должна кланяться в момент приношения не свекрови, а тому месту, куда полотенце положила.

Я не ставлю задачу рассказать полностью ход свадьбы, но весь свадебный ритуал так насыщен различными традиционными обрядовыми действиями, что буквально каждый шаг молодых расписан заранее. А за соблюдением ритуала строго следили сваты. Помните, их выбирали еще до свадьбы?

Колдунами были те же крестьяне (профессиональных колдунов у карел не было), люди пожилого возраста, глубоко усвоившие доставшиеся от предков наблюдения, обладавшие даром внушения и сами верившие в свое могущество, как верили в него окружающие.

Одним из главных действующих лиц на свадьбе была плакальщица. Она сопровождала невесту, исполняя плачи от имени невесты, и от имени других участников свадьбы. Особенно насыщена плачами первая половина свадьбы. Предсвадебная баня, прощание с родными в своем доме, прощание с подругами, расплетание косы (девушка носила одну косу, а женщина - две) – все эти действия сопровождались плачами. Вот, к примеру, плач матери, напутствующей дочь в дом мужа:

«Дорогая, милая, мною выношенная,

Я вложу во внутрь больших сундуков тебе

Огромную кучу талых теплых слоев,

В большие ларцы вложу много ласковых слов.

Я еще тебе велю, не начни грубить

И не молви там ты обидных слов

Говори сова веселые, льсти словами ласковыми.

Тогда, дорогая, милая, мною выношенная.

Будет у тебя житье повеселее»

(Из книги «Карельское народное поэтическое творчество», Л. «Наука», 1981, с. 152-153)

Число свадебных песен доходит до 50-ти. Плакальщицы должны обладать хорошей памятью, а ведь они были обыкновенными деревенскими женщинами, занимавшимися обычным крестьянским трудом. И никакой специальной платы за участие в свадебных церемониях не получали.

После свадьбы для молодой женщины начиналась обычная жизнь в доме мужа, где она должна была привыкать к новым порядкам и к своему новому положению. Проходило время и наступал срок рождения первенца.

Еще до появления ребенка на свет заботились о том, чтобы он родился здоровым и жил благополучно. За соблюдением молодухой всех необходимых правил строго следила свекровь или старшая женщина в доме.

Беременной женщине запрещалось стричь волосы, чтобы не укоротила жизнь своему ребенку. Ни в коем случае ей нельзя было смотреть в зеркало, иначе ребенок родится некрасивым. Нельзя было посещать кладбище, смотреть на похоронную процессию, чтобы ребенок не родился мертвым; нельзя носить грязное платье, чтобы ребенок не стал неряхой. Некоторые из этих запретов нам кажутся странными, наивными, но есть и такие, которые охраняли здоровье женщины и будущего ребенка: не ходить в лес одной - можно напугаться, не ссориться ни с кем, не смотреть, как забивают скот можно получить нервное потрясение, не стричь овец - овца может ударить ногой, и произойдет несчастье. Незадолго до родов будущая мать расплетала левую косу и несколько дней ходила с наполовину распущенными волосами, спрятанными под головной убор. В эти дни примерялся также один из главных оберегов - пояс: как мужской, так и женский.

Роды проходили тайно, обычно в бане или в хлеву, заранее устланном соломой. В деревне о рождении ребенка узнавали по занавешенному окну, которое в течение трех недель не открывалось.

Даже такому простому действию, как одевание, вернее заворачивание ребенка, придавалось магическое значение. Для того, чтобы следующим родился мальчик, новорожденного заворачивали в старую отцовскую рубаху и наоборот.

Хочется рассказать о рецепте особой воды, в которой первый раз купали малыша. Чтобы ребенок лучше рос, в воду прибавляли серу и пепел, 3 серебряные монеты, чтобы был богатым; 3 шляпки от железных гвоздей, чтобы рос упитанным и здоровым. Вода не должна быть нагрета на прямом огне, чтобы не вырос злым.

Для оберега от дурного глаза ребенку в люльку клали голик от веника, которым малыша первый раз парили в бане, и железный предмет: девочке - ножницы, мальчику - нож, туда же клали медвежий коготь или зуб, перо с капелькой ртути («живым серебром»), заткнутое ячменным зерном.

Ребенок рос, его обязательно крестили, причем чаще дома, чем в церкви. У каждого были крестный отец и мать. Карелы, как и многие другие народы, большое значение придавали воде, как очищающей магической силе.

Одним из самых распространенных был заговор против сглаза. Считалось, да и до сих пор существует мнение, что у некоторых людей плохой, дурной глаз. После общения с такими людьми ребенок начинал капризничать, плакать, а то и серьезно заболевал. Тут на помощь приходила знахарка, раскладывала около ребенка необходимые ей предметы и говорила нужные слова. Заговоров от сглаза множество. Вот один из них:

«Если кто с завистью посмотрел,

 Пусть у того глаза заболят, 

Кровью вытекут.

Пусть против его дома обернется,

 Пусть бельма на глазах вырастут».

(Из книги «песенный фольклор кестеньгских карел», Петрозаводск, «Карелия», 1989 г. с. 142)

Знахарями, как уже говорилось, были простые крестьяне, обладающие хорошей памятью, наблюдательностью. Они были прекрасными «психологами». Различались «добрые» знахари и «злые». Первые помогали преодолеть недуг; вторые помогали одним напустить «порчу» на других, на весь «род».

Рассказывая о семейных обрядах и верованиях карел, нельзя не затронуть погребально поминальную обрядность. Если рождение ребенка, свадьба и другие важные события в жизни семьи сегодня уже редко сопровождаются старинными обрядами или используются лишь какие то элементы, то погребальный ритуал соблюдается довольно полно.

Это объясняется больше всго тем, что блюстителями и исполнителями его обычно являются представители старшего поколения, тогда как свадебные и родильные обряды касаются прежде всего молодых людей.

Смерть одного, уважаемого человека становилась весьма значительным событием в жизни деревни.

Узнав о том, что в деревне находится при смерти, родственники и односельчане сходились к нему в дом независимо от времени суток.

Для облегчения кончины приводили в соответствующий вид одежду человека: расстегивали пуговицы; развязывали узлы; распускали косы женщине; проверяли, чтобы на умирающем не было ничего скрученного.

В доме открывали вьюшку в печи или окно, а иногда и дверь, чтобы душа могла беспрепятственно покинуть дом.

Иногда поблизости от умирающего ставили чашку либо стакан с водой, чтобы душа, выйдя из тела, смогла сразу же обмыться; общеизвестно поверье, что вода в чашке должна колыхнуться, когда отлетевшая душа коснется ее.

Очень важным считалось получить от умирающего прощение за обиды, которые когда-то были, возможно, причинены ему. Если кто-то не успевал получить прощение при его жизни, то чтобы избавиться от угрызения совести, а еще больше - от страха перед покойным, просил прощения у мертвого.

Несмотря на многолюдие, в доме и во дворе соблюдалась тишина. Разговаривали вполголоса, нельзя было стучать, греметь Возле умирающего не полагалось даже плакать, так как слезы превратятся на том свете в искры и будут жечь его.

Но в том случае, когда смерть была мучительной и затяжной, умирающему старались помочь. Например, кто-нибудь избирался на чердак и громко стучал по кровле над тем местом, где лежал умирающий. Это делалось для того, чтобы напугать душу, чтобы она убежала.

Считалось, что дополнительные страдания умирающему могут принести незавершенные работы и дела. Поэтому полагалось заранее сжигать недоконченные поделки и рукоделия.

С наступлением смерти начинались новые обрядовые действия, где даже самые простые производились как магические.

Полагалось сразу после кончины покрыть рот умершего лоскутом белой ткани, чтобы злой дух не успел проникнуть в тело, иначе покойник будет выходить из могилы и вредить людям.

Обмывали и одевали покойного 2-3 человека. Считалось, участие в этом обряде полезно для самих мойщиц. Во многих местах считалось, что вода после обмывания покойного обладает магическими свойствами: например, для избавления коров и телят от насекомых паразитов, для оберегания коровы от медведей.

Но в тоже время после обмывания сжигали все вещи, с которыми соприкасался покойный (мыло, веник, солома), так как считалось, что к ним могло пристать «калма» - смерть, могила, неизлечимая болезнь.

Пожилые женщины загодя готовили себе одежду. Если шили для покойного после смерти, то одинарной ниткой, без узелков, чтобы на том свете быстрее порвалось, и покойный мог получить новую. Обувь надевали часто шитую прямо по ноге покойного из холста или кожи. Когда надевали сапоги и башмаки, то вытаскивали железные гвозди, отрезали каблуки, чтобы посещая свой дом, покойный ходил неслышно.

В течение трех дней принято держать покойника в избе. Его не следовало оставлять одного, чтобы в него не вошел злой дух и не сотворил ничего плохого с ним. Особенно необходимым считалось сидение возле покойника в ночную пору. Считалось, что каждый человек на своем веку должен провести не менее трех ночей возле трех покойников, чтобы в загробном мире он мог попасть в «царствие небесное».

В течение трех дней покойного «приглашали» на завтрак, обед и ужин к столу.

Очень ответственным делом считалось изготовление гроба, креста. Очень давно гроб изготавливали из толстого соснового бревна; на гроб шли также готовые доски с потолка сеней или сарая или избы. В гробу делаюсь маленькое окошечко «хотя бы петушиный глазок», - чтобы умерший «видал», как живется его сородичам (в правой стенке, около глаз).

Вместе с гробом делали и намогильный деревянный крест; его обычно сверху накрывали двумя дощечками «домиком», делая как бы «дом для покойного». Когда вам придется бывать на Олонецком кладбище, обратите внимание, что на старых могилах стоят именно такие кресты.

Могилу копали обычно утром и до похорон нужно было ее охранять, чтобы не занял злой дух.

Хоронить следовало непременно в первой половине дня, так как захороненный после полудня будет находиться в вечной тьме.

При выносе гроба из дома принимались меры как коллективного, так и индивидуального оберегания. Чтобы покойник не мог вернуться в дом и забрать с собой родственников, сразу же на место гроба клали какой-нибудь железный предмет (кочерга, ухват). Этот предмет преграждал дорогу в дом.  

Чтобы изгнать из дома калму, помещение, где находился покойник мыли с помощью воды и веника. Окуривали можжевеловым дымом.

Выносили покойника ногами вперед, чтобы не нашел дорогу домой. При выносе несколько раз гроб опускали, чтобы покойник мог проститься с домом, со двором. На улице также останавливались перед домами друзей и родственников. Похоронную процессию провожали почти все жители деревни. В домах, мимо которых проносили гроб, клали на подоконники железные предметы. Оставшиеся в домах не должны были смотреть на процессию из окна.

Одним из похоронных атрибутов было полотенце, которое привязывали на правую сторону дуги. По этому полотенцу узнавали издалека похоронную процессию и все, кто ехал навстречу, сворачивали в сторону.

Это полотенце обвязывали вокруг креста. Иногда его привязывали к стволу ближайшего дерева (подношение покойному родичу или как «утиральники покойников».

Прежде, чем опускать гроб в могилу, полагалось выкупить место для покойника. В могилу бросали только медные монеты.

До сих пор широко бытует обычай опускать гроб в могилу с помощью полотенец, так как полотенце поможет покойнику перебраться на том свете через реку мертвых. Эти полотенца и куски ткани обычно дарили тем, кто опускал гроб или отдавали беднякам.

У каждой деревни было свое кладбище. Кладбище было своеобразным местом общения с умершими родственниками. Считалось, что мертвые слышат, как с ними разговаривают и помогают живым.

После похорон, уходя с кладбища тщательно счищали землю с ног, чтобы не пристала калма. Считалось, что очиститься от калмы помогает очаг, поэтому каждый из участников похорон, возвратившись с кладбища в дом умершего, троекратно (ладонями и тыльной стороной кисти) прикладывали руки к печи; заглядывали в подпол или подпечь, приговаривая: «Как эта темень исчезает, так и ты исчезни из моего сердца, из моей головы». Другими словами, стремились избавиться от мысли об умершем родственнике, чтобы меньше тосковать по нему.

После похорон устраивались поминальные трапезы: сразу по приходу с кладбища, на 9 и сороковой дни, а также в день первой годовщины со дня смерти.

Говорили, что после сорока дней умерший окончательно переходит в загробный мир.

Перед тем, как идти на кладбище в сороковой день, в избе развешивали полотенца на гвоздях или на специально воткнутых в стену спицах. Полотенец было много, чтобы духи покойных родственников могли разместиться на них.

Как видите погребально поминальная обрядность пронизана верой в загробную жизнь. Каждый обряд сопровождался причитаниями, плачами, которые так же как и на свадьбах, исполняли плачеи. Основных плачей и причитаний насчитывается более 30-ти. Кроме того, исполняются и молитвы за упокой умершего. С помощью плакальщиц родственники умершего выражали свое горе, свои переживания по поводу потери близкого человека, вечной разлуки с ним.

Вот и закончился рассказ о древних обрядах и верованиях карел. Все-таки знание старинных обрядов не дает порваться нити, связывающей нас исторически с нашими корнями, уходящими в глубокую древность.

Даншова О. Н.