Недостижимый адресат,
из тех, кто выбыл в неизвестность,
ты жил и был, а ныне – местность,
кладбищенский, по сути, факт.
Взъерошишь память и тоску
свою познаешь в полной мере:
я тоже жил в эсесесере
по окрику и по свистку.
Я так же медленно ходил
по провисающим канатам,
пил, как и все, ругался матом,
и люто родину любил.
И век двадцатый отзверел,
страна прошла и солнце ясно,
глаза слепит короста наста,
и режет буквы хрупкий мел,
и аспидная врёт доска:
весны не будет. Честно-честно.
Есть лёд и снег. Земля и место.
Вернее, местность, и тоска.